Сорванная «Башня»

– Так, Сережа!

– На этот раз я не виноват! – самое странное, что так оно и было.

– Это совсем не смешно, – Анюта поджала губы. Я знал, сейчас она заплачет.

– Я сделал все, что смог… – начал оправдываться я, наблюдая, как кофейные зернышки ее глаз наполняются крупными капельками слез. – Мы вернемся, Анюта. Я обещаю, мы вернемся.

– Домой, – тихо всхлипнула девчонка и уткнулась в мою футболку.

Так мы стояли, пока огромный алый диск не показался над горизонтом. Восьмой рассвет был встречен нами молча и без движения.

– Пойдем, – прервал я затянувшуюся паузу.

– Куда? – Анюта оторвалась от моей футболки и наградила печальным, влажным взглядом. Она спросила “Куда?”, а не “Зачем?”, и это обнадеживало.

– Как обычно, – я махнул рукой в сторону башни, одиноко возвышающейся над лесом.

– Думаешь, он нам что-нибудь скажет?

– Нет, но мы все равно попробуем спросить.

– Он старый сварливый дед. Только делает вид, что все знает.

К моему тайному ужасу, который я держал на привязи в самом дальнем уголке самого себя, так оно, скорее всего, и было. Почти невероятно, что старик знает что-то стоящее.

– Ну, один плюс у него все же есть, – я хитро улыбнулся.

– Разве? И какой же?

– Он такой старый, что не заглядывается на такую красавицу, как ты.

– Так, Сережа!

– От ревности я бы тут давно загнулся… – судя по силе, с которой Анюта схватилась за мою руку, обвинения в очередной неудачной попытке были сняты.

– Сережа, а что если он прав, и выхода нет?

– Выход есть! – пресек я возможные сомнения, хотя думал иначе. – Глупый старик просто не нашел его, и теперь не желает помочь нам.

– Кто подходит к моему убежищу?! – старческий визг прервал наш разговор. Анюта брезгливо поморщилась, а мне пришлось изображать учтивость.

– Это вновь мы, о мудрый старец, – громко и четко произнес я.

– Крашеный и мальчик-девочка?

– Да, мудрейший из мудрых, – согласился я, взглядом попросив Анюту промолчать.

Крашеный – это я. И хотя цвет моих волос был натуральным, ярко-золотой блеск сбивал с толку каждого второго, а каждый первый только делал вид, будто бы поверил мне. Анюта – мой маленький ангел – одна из немногих, кто безоговорочно верил всему мною сказанному. Если честно, сам не знаю почему.

Мальчик-девочка – это старик так Анюту называет. Конечно, ее волосы с трудом в длину набирают пяток сантиметров, а мягкие черты лица вызывают образы хитрого, коварного лиса, подбирающегося к курятнику, но старик мог бы догадаться, что мальчишки не носят шортиков с вышитыми цветочками. Хотя, кто этого старца знает, может в его далеком детстве все было иначе.

– Ну, как странники, нашли выход? – беззубая улыбка ехидно змеилась сквозь редкую белую бороду.

– Твои указания, почтенный, в седьмой раз привели нас к обрыву.

– Опять не поняли, – старик хихикнул. – Вы должны остаться со мной. И что вам тут не нравится – травка зеленеет, солнышко блестит…

Гнусное хихиканье разнеслось между деревьев.

– Будь добр, повтори еще раз, как выбраться отсюда, – уж если я с трудом держал себя в руках, то что сейчас чувствует Анюта!

– Иди между горами, пока не увидишь то, чего там быть не должно. А затем на две стороны сразу, навстречу луне.

– Спасибо, – коротко ответил я, и мы решительно зашагали по едва заметной тропинке.

– Жду вас завтра, – крикнул старик вдогонку и опять мерзко засмеялся.

Минут десять мы шли в молчании. Говорить не хотелось.

Вытоптанная нами тропинка уверенно петляла между деревьями. Вот-вот должно было появиться ущелье, опоясывающее горы одним бесконечным кольцом. Бездна, пропасть, через которую невозможно перебраться.

– Сережа, прости, – Анюта внезапно остановилась и крепко обняла меня.

– За что? – удивился я.

– Ну, это ведь я виновата, что мы тут оказались!

Истинная правда.

– Конечно же, нет. Все получилось само собой…

В то утро мы с Анютой встали до восхода солнца и поспешили в горы, к речке, вокруг которой росла ежевика. Колючие ветки неприятно царапались, поливая азартом ростки разгорающегося спора: кажется, меня хотели обставить в сборе ягод.

В утреннем сумраке мы двигались вдоль реки, не замечая несущегося времени. К полудню картонная коробка наполнилась ягодами.

“Сережа, смотри, там на вершине что-то похожее на башню”, – Анюта безуспешно пыталась слизать с пальцев черный налет.

“Это просто кусок скалы”, – теперь я сожалею, что тогда так и не взглянул наверх. Возможно, каменный палец, скрюченным зигзагом подпирающий тучи, заставил бы меня отказаться от похода на гору.

“Давай поднимемся”, – скорее не пожелание, а приказ. Отказ от повиновения грозил спором, в котором не было бы победителей.

Я согласился.

– Сережа, а чего не должно быть в горах? – усиливающийся ветер подсказывал, что мы подходили к ущелью.

– Не знаю, Анюта, – мы уже пытались увидеть, наверное, все, что только могли придумать.

– Может, нужно увидеть Барби, скачущую на розовом кролике?

– Нет, – отмахнулся я. – Ответ должен быть вполне обычным и очень простым.

Если, этот ответ есть.

– Может, на белом кролике?

– Конечно! – решение пришло совершенно неожиданно.

– Ты уверен?

– Да! Ух, старик-склеротик! Наверняка, он все напутал. Нужно увидеть не то, чего быть не должно, а что должно быть, но почему-то отсутствует.

– Белого кролика?

– Ущелья не существует! – я наградил Анюту победной улыбкой.

– Ты уверен? – повторила она.

– Ага, – я кивнул головой. – Мы шли и направо и налево, осталось только прямо. Будем прыгать!

– Сережа?!

– На счет три, – уверенно сказал я, сжал в своей руке Анину ладошку и улыбнулся.

– А если не получится? – здравый смысл все же восторжествовал, а значит…

– Три!!! – выкрикнул я, и мы прыгнули.

Минуту спустя Анюта уверяла меня, что не кричала вовсе. Еще через минуту выяснилось, что кричал я – причем, вовсе не Сережа, а страшный убийца маленьких девочек.

– Конечно-конечно, – на автомате соглашался я, исследуя тонкую полоску песчинок, оказавшихся границей между реальной землей и нереальной пропастью. Сейчас нас окружала та же трава, что лежала по другую сторону границы, и, казалось бы, никаких внешних отличий не было. Разве что воздух был другим. Каким-то… нехорошим…

– Сережа! Ты меня слушаешь?!

– Конечно, Анечка, – я улыбнулся так широко, как только мог.

– Тогда скажи, куда идти дальше.

– На две стороны сразу, – уверенно сказал я и, наугад выбрав направление, решительным шагом направился к группе одиноко стоящих берез.

– Сережа, постой! – то “иди”, то “стой”, сам черт голову сломит.

– В чем дело? – я хмуро посмотрел на Анюту. Девчонка старательно моргнула глазами и посмотрела в небо. Там, где проходила граница мнимой пропасти, воздух дрожал, искажая пространство мерцающей дымкой.

– Гляди, у самого горизонта. Между горами, – голос Анюты дрогнул: едва различимый, бледный серп месяца висел над перевалом напротив уродливого силуэта башни.

– Неужто, старик выдумал такую мудреную загадку, чтобы сказать, будто его башня и есть выход отсюда?! – я задумчиво смотрел в никуда, пытаясь осмыслить увиденное.

Что-то не складывалось.

– Пойдем! – Анюта перехватила инициативу и потащила меня обратно.

Шагов через двадцать мой лоб первым столкнулся с невидимой преградой. Непостижимым образом, Анюта умудрилась остановиться.

– Вот и дошли! – ругнулся я.

– Мы никогда не вернемся! – кажется, приближались слезы.

– Наоборот, мы почти дома, – отчего-то вырвалось у меня.

– Правда?

Хороший вопрос.

– Конечно, – мое подсознание уже разгадало загадку старика, но вот выразить мысль никак не удавалось. – Понимаешь, мы просто… идем не в ту сторону.

– Значит, надо идти к месяцу, но при этом в обратную сторону. Это, как бы, в обе стороны одновременно.

– Анюта, ты гений.

– Так, Сережа! – ее щеки окрасил румянец. – Пойдем лучше.

Я еще раз взглянул на месяц и мысленно провел линию через него и вершину башни. Теперь я точно знал, куда идти. Дело оставалось за малым: успеть пройти весь путь до заката. Иначе…

– Сережа, а березы всегда так ровно растут?

– Нет, – коротко ответил я. Частокол одиноко стоящих берез не предвещал ничего хорошего. Казалось, он предупреждал о таящейся впереди опасности.

– А это хорошо или плохо?

– Разумеется, это хороший знак, – вряд ли я мог ответить иначе.

Мы прошли сквозь березовую преграду в молчании. Ничего не произошло. Лишь спустя пару минут, когда мы поднялись на небольшой лысый холмик, Анюта обернулась и тихо вскрикнула.

Я тоже повернулся и всмотрелся в березы, кроны которых явно образовывали угрожающую фразу: “Если вы зашли так далеко, вы зашли слишком далеко”

– Думаю, нам стоит поторопиться, – я крепко сжал Анину ладошку и повернулся к березам спиной.

Земля вздрогнула.

– Сережа?

– Бежим!!! – внезапно поднявшийся ветер отнес мои слова высоко в небо.

“Началось!” – слово всплыло перед моими глазами, а затем растаяло, сменившись на предупреждение. Наверное, последнее.

“Отступитесь!”

Мы побежали.

Приземление застало нас в грязевой ванне. Сверху накрыл дождь из серой пыли, огненных шкварок, и непонятной влажной субстанции, по виду и запаху напоминающей продукты пищеварения.

– Сережа, отпусти руку. Мне больно!

Я чуть ослабил хватку. Больше всего сейчас я боялся потерять Анюту.

– Извини! – кажется, я кричал, хотя своих слов я практически не слышал.

– Вулкан! – Анюта показала рукой на разверзшуюся землю. Огненный поток лавы растекался на все четыре стороны.

Где-то вдалеке громыхнул гром. Сверкнула молния.

Я прикинул примерное направление, и мы начали пробираться сквозь грязь. В принципе, в окружающей нас темноте все пути были равноправны, но что-то подсказывало мне идти против ветра.

Очередной раскат грома тяжелым взрывом громыхнул прямо над нами, отбрасывая на десяток метров вправо. Фиолетовая молния дьявольским зигзагом впилась в то место, где только что стояли мы. Оставшаяся воронка светилась нежным серебристым свечением. Шипящая лава начала вливаться вовнутрь.

Получалось замечательное озерцо.

Анюта безуспешно пыталась перекричать царящий вокруг нас хаос. Я обнял ее за плечи и мягко направил вперед, против ветра. Она сопротивлялась, хотя, думаю, прекрасно понимала, что другого пути нет…

Каждый раз, когда наступал закат, и багровое солнце пряталось за горы, нас окружал непроглядный мрак. Затем сверху опускалось покрывало вязкого тумана, и мы переносились на небольшую лесную опушку около той самой башни, в которой жил старик. Причем, оказывались там уже на рассвете…

Старик был чересчур стар. Он знал, что не сможет пройти сквозь все препятствия. Но он бы обязательно попробовал, если был бы уверен, что поутру вновь окажется у башни.

Мы должны дойти, другой попытки у нас не будет.

– Вперед!!! – что есть мочи закричал я. Это самое “вперед” теперь было везде.

Главное идти и не сдаваться.

Земля под нашими ногами треснула так, что Анюта едва не повисла в воздухе. Расщелина появилась из ниоткуда и вела в никуда. Так или иначе, она явно указывала нам направление.

Правда, появился очередной минус: зыбучая грязь, в которой мы с Анютой уже успели потерять обувь, пришла в движение. Сгинуть в клубящейся внутри трещины бездне почему-то не хотелось.

Вспышки молний теперь мелькали чуть ли не непрерывно. Воздух переполнился электричеством настолько, что я явственно ощущал искорки, щекочущие мою спину. Купол неба сроднился огромной шаровой молнии, которая…

Предчувствие беды пришло ко мне и Анюте одновременно. Мы коротко переглянулись и без лишних слов упали в грязь, с головой уходя в густую массу.

Сверху прогремел разряд, и стало тихо. Так тихо, что я слышал противное хлюпанье грязи, заполняющей мои уши.

Ногами оттолкнувшись от земли, я резко распрямился, спиной пробивая толстую корочку прожаренной массы. Думаю, если бы я промедлил, она бы застыла, навсегда похоронив нас под землей. Не самая приятная перспектива.

– Жива? – я постарался улыбнуться.

– У меня слезы закончились! – возмутилась Анюта.

Я засмеялся. Анюта обняла меня и присоединилась к безудержному веселью. Жаркий сухой ветер крепчал, выбивая иссохшую грязь из наших волос и одежды.

– Похоже, у меня больше нет перхоти, – я подставил лицо навстречу ветру.

– Волос тоже! – Анюта оторвалась от меня и осмотрела пустынные окрестности. – Хочу пить!

– Потерпи еще чуть-чуть, – я глянул на солнце, успевшее переместиться к противоположному краю гор. – Скоро все это закончится.

– Опять идти?

Я еще раз посмотрел на солнце.

– Полчаса, не больше.

И по застывшей корке мы вновь пошли вперед, прорываясь сквозь завывания ветра. Светило, зависшее над далекими горами, поливало нас испепеляющими лучами, видно, решив, что бронзовый загар нам никак не повредит.

Песчаными вихрями вокруг носилась мелкая пыль, легко проходящая сквозь повязки из моей футболки, которыми мы пытались прикрыть глаза. Плечи за эти короткие тридцать минут я успел сжечь раз десять. Впрочем, наши мучения все-таки были вознаграждены.

– Сережа, там! – Анюта первой заметила неопознанный объект.

Нечто черное вырастало из растрескавшейся земли. Лучи уходящего солнца бледным ореолом окружали строение – три неровных стены, подпирающих небо.

В эти последние минуты нами были побиты все возможные спринтерские рекорды по скорости. Сейчас оставалось успеть лишь одно – вбежать внутрь до заката.

И мы успели.

Тьма упала слепящей пеленой, и то, что однажды всосало внутрь, выплюнуло нас обратно. Анюта приземлилась на коробку, собранных нами ягод. Я – рядом.

Так мы лежали, пока настоящее солнце не спряталось за настоящими деревьями.

– Ну, что, Анюта, пойдем завтра за ежевикой? – спросил я и поспешил скрыться под прохладной защитой нежно журчащей реки.