Сорванная «Башня»

Знаете, какое словечко я отыскал в одном древнем словаре? "Друг!" Вы знаете, что оно означает? Вот и я не знал. Оказывается, это "человек, который связан с кем-нибудь дружбой, то есть близкими отношениями, основанными на взаимном доверии, привязанности, общности интересов". Сначала меня в этом определении смутило слово "привязанность": я сразу представил веревку, на которой меня тащат куда-то; но тот же древний словарь меня выручил: я узнал, что никакой веревки в этом слове нет и в помине, а есть "чувство близости, основанное на преданности, симпатии к кому-чему-нибудь".

Я вспомнил, что о подобных словах я слышал на уроках всеобщего языка. Кажется, они называются "архизмами" или "анохраизмами", то есть вышедшими из употребления из-за того, что вещи или понятия, называемые этими словами, тоже исчезли. Я даже несколько примеров запомнил: "валенки", "стоматолог", "отец", "мать". А вот со словом "друг" я до этого не сталкивался. Но это не означает, что другов (или я неправильно выразился?.. Сейчас погляжу, как это слово изменялось… Ага, "друзей"!), вернее, друзей у меня не было. Только ни я, ни они не знали об этом, потому что никогда не слышали о том, что значит быть другом (есть даже такой глагол - "дружить"!).

Ладно, давайте, я лучше расскажу, с чего все началось. Вроде, с пустяка. Дело в том, что примерно месяц назад я подсмотрел пароль к миниперсоналке своего соседа по парте, Вальчика, и, когда тот вышел из класса куда-то, быстренько перекатал себе выполненную контрольную по космобионике. Что поделаешь, если я в ней ничего не смыслю? Но откуда мне было знать, что Вальчик, вроде бы всегда сильный в этом предмете, на этот раз наделает в работе ошибок? А совершенно одинаковые ошибки в двух контрольных - вещь, согласитесь, подозрительная.

Школьный совет довольно быстро разобрался в том, кто истинный автор работы. Вальчику за то, что допустил много ошибок, было назначено повторное испытание, которое, надо сказать, он выдержал вполне успешно, а мне, Виталию Соколову, 12 лет и 3 месяцев, как лицу, совершенно бесперспективному в космобионике, было предписано впредь не заниматься этой наукой. Это предписание меня ничуть не расстроило. Зато второе огорчило сильно. Да что там огорчило! Довело до бешенства! Мне, как человеку, замеченному в совершении аморального и антиобщественного проступка, грозящего, в случае его повторения и укоренения в качестве привычки, стабильному развитию цивилизации, был назначен наставник сроком до одного месяца.

Такого со мной не было никогда. Я даже представить себе не мог, что моей жизнью может кто-то распоряжаться. С 5 лет, после выхода из воспитательных яслей, я жил один и ничего не хотел менять в своей жизни. У меня выработался свой распорядок, были свои дела и привычки, в которые я не хотел посвящать никого. Тем более какого-то взрослого наставника.

Но что поделаешь, успокоил я себя; месяц - не такой уж большой срок. К тому же формулировка "сроком до одного месяца" давала надежду на то, что наставник уберется раньше.

Его звали Альфред. Ну и имечко! Наверно, подумал я, наставников специально подбирают с такими противными именами. Хотя ладно. Все равно я не собирался обращаться к нему по имени. "Господин наставник" - и ладно, обойдется.

- Я покажу вам вашу комнату, господин наставник. - Это первое, что я сказал ему.

Комната находилась на третьем этаже моего особняка. Я почти никогда не бывал в ней, только робот-уборщик, следуя заложенной в него программе, проникал туда, чтобы стереть пыль.

Наставнику можно было дать лет 35. Он был гладко выбрит; светлые, довольно длинные волосы, уложенные в несколько старомодную прическу, были явно непослушными, потому что прическа эта была уже наполовину сбита. Взгляд серых глаз, который я ощутил на себе, был изучающим и, как мне показалось, немного испуганным.

Мы прошли к лифту и поднялись на третий этаж.

- Вот ваша комната, - сказал я, указав на дверь. - Что-то нужно еще?

- Спасибо, Виталий, - ответил Альфред. - У меня все с собой.

Я кивнул и отправился к себе. Последние слова Альфреда, несмотря на отсутствие в его руках хотя бы маленькой сумки, меня почти не удивили. Зачем носить что-то с собой, если в каждом доме есть стандартная линия заказов, с помощью которой можно получить все, что необходимо для жизни?

Придя в свою комнату, я включил персоналку и запустил симулятор антигравитационного биплана. Надо признаться, что эта игрушка часто доводила меня до бешенства. Если взлетать и держать курс по приборам я худо-бедно выучился, то самое главное в полете - посадка - мне почти никогда не удавалась. Вот и в этот раз перед самой землей я наделал кучу ошибок в управлении, запаниковал и уже на смог выправиться. Полет закончился катастрофой.

- Хочешь стать пилотом? - услышал я вопрос, когда дым от взрыва стал рассеиваться. Альфред стоял за моей спиной и смотрел на стереоэкран. И когда успел подойти?

- А у вас лучше получается? - огрызнулся я.

- Признаюсь, что хуже, - ответил Альфред. Это меня удивило. Я думал, что сейчас он начнет давать мне уроки пилотажа или хвастаться своими достижениями в этой игре.

- Да нет, это так, просто игрушка, - сказал я. - А пилотом я стать не хочу, не по мне это. Ну что, когда начнете меня воспитывать?

- Я уже начал, - ответил Альфред. - Ладно, не буду тебе мешать, пойду к себе.

Это меня удивило еще больше и слегка успокоило. Я-то думал, что Альфред будет следить за каждым моим шагом.

Я снова полетел, на этот раз более спокойно и продуманно. Увлекшись, я не сразу заметил, что кто-то трогает меня за плечо.

Ну вот, подумал я, рано обрадовался. Но это был не Альфред, а Алька, девятилетний мальчишка из соседнего особняка.

- У тебя здорово получается, - сказал он. - Меня научишь?

Алька частенько заходил ко мне. Хотя у него, как и у всех, была своя персоналка, ему почему-то больше нравилось сидеть за моей. Я не мог себе объяснить, в чем была причина этого, но Альку не прогонял.

- Попробую, - сказал я. - Давай, садись рядом. Сначала нужно взлететь. Это не так сложно, как кажется…

У Альки получалось хорошо. Может, даже слишком хорошо. Уж точно лучше, чем у меня, хотя мне было стыдно признаться в этом. Но когда он начал приземляться, начались проблемы.

- Куда ты тянешь?! - почти кричал я на Альку. - Не на себя, а от себя надо! А сейчас, наоборот, на себя! И выравнивайся, выравнивайся! Да не влево, а вправо! Не вертись на месте, а вперед лети! И вниз! Ну не так же резко!.. Все, прилетели, - закончил я, когда биплан разбился. - Ты чем слушаешь, а?

Алька, то ли от неудачи, то ли от моих слов, заплакал.

- Ты специально подстроил, чтобы он разбился! - крикнул он и выскочил из комнаты. Я хотел его догнать, но наткнулся на Альфреда.

- Погоди, сейчас не стоит, - сказал он.

- Почему? - спросил я.

- Не стоит, - повторил Альфред. - Знаешь, в чем твоя ошибка? Ты пытался научить тому, что сам не умеешь.

- А что мне оставалось делать? Он ведь просил!

Альфред пожал плечами.

- Ладно, не расстраивайся сильно, - сказал он и пошел к себе.

На другой день мне летать на биплане почему-то не хотелось. Школьные задания казались невыполнимыми, а то, сдам я их вовремя или нет, меня почти не волновало.

- Маешься? - спросил меня Альфред.

- Ага, - признался я. Огрызаться мне тоже не хотелось.

- Ну-ну, - сказал он. Правильно. Так и должно быть. Только, может, хватит маяться?

- А что делать-то?

Хотя я и задал этот вопрос, ответ на него уже знал.

…Вечером я впервые зашел к Альфреду сам. Он сидел в кресле и листал маленький альбомчик со стереоснимками.

- Кто это? - спросил я.

- Это дети, у которых я был наставником. Альбом - это единственная вещь, которую я всегда ношу собой. Знаешь, всегда трудно расставаться со своими воспитанниками. А труднее всего видеть свои ошибки, когда эти дети вырастают.

- А я сегодня, кажется, исправил свою ошибку.

- Расскажи, - попросил Альфред.

- Ну… что там рассказывать? - замялся я. - В общем, мы с Алькой учились приземляться вместе.

- Научились?

- Не совсем. Но вдвоем-то легче. Научимся.

Альфред посмотрел на меня пристально.

- Виталик… А ведь на этом мою миссию можно считать оконченной. У меня это самая короткая миссия.

- Почему оконченной? - опешил я.

- Знаешь, в чем заключается миссия наставника? Помочь человеку осознать свой проступок и помочь найти истинное предназначение этого человека.

- Ну… проступок я осознал, ладно. А предназначение?

- Ты разрешишь? - спросил Альфред, наводя на меня вмонтированную в альбомчик камеру.

- Это?.. Ну да, конечно.

- Погляди, нормально получился? - Альфред протянул мне альбомчик.

- Нормально… Ты уже уходишь?

- Я ведь сказал: здесь моя миссия окончена.

Он слегка улыбнулся мне, взял альбом и направился к лифту.